— И вы можете быть довольными. Взгляните. — Дядя осторожно повел рукой перед собой. И тотчас земля расступилась. Мы смотрели куда-то вниз, под землю, но, вопреки обыкновению, там было не темно. Наш взгляд понесся в глубину и вдруг вырвался на простор. Вокруг плавали облака и сквозь прорехи в них была видна Земля. И вот Земля стремительно понеслась нам навстречу. Мы с легкостью пронзали стены домов и деревья. Вокруг все слилось в единый хоровод, и моментальная остановка. Я огляделся. Похоже, мы находились в больнице. Точнее, в больничной палате. На кровати лежал человек, к которому тянулись трубки от капельницы. Какой-то прибор на тумбе фиксировал его состояние. А рядом на стуле сидел мальчик, смотрел на лежащего мужчину и крепко сжимал его руку. Мужчина же смотрел на мальчика. Они словно молча изучали друг друга.

— Сынок, — выдохнула рядом со мной Зоя. И только тут я с удивлением узнал в мальчике Алешу, а в лежащем на кровати мужчине его отца. Нас, похоже, не видели и не слышали, поскольку никто из них на наше появление никак не отреагировал. Зоя подошла к сыну, осторожно погладила его по голове, и ее рука прошла сквозь мальчика. Зоя всхлипнула. Но Алеша все же что-то почувствовал. Он вдруг вздрогнул и посмотрел вокруг. Улыбнулся.

— Алеша, — повторила Зоя, стоя перед ним на коленях. Слезы катились по ее щекам, но она не обращала на них никакого внимания.

— Мама? — вдруг спросил он.

Я ошарашенно повернулся к дяде. Тот выглядел удивленным не менее меня. Только Альена улыбалась. Но она тут явно была ни при чем. Мальчик сам почувствовал что-то.

Мужчина вдруг сильнее сжал руку мальчика.

— Да, сынок, — заговорил он. По его щеке тоже пробежала слеза. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?..

— Папа. — Алеша повернулся к нему. — У нас ведь теперь все будет хорошо, да?

— Да. Это я тебе обещаю. И твоя мама пусть порадуется за тебя. Ты вырастешь настоящим человеком… не то что я.

Дядя осторожно подошел и коснулся руки Зои.

— Нам пора.

Зоя разом вытерла слезы и встала.

— Да. Нам пора. — Потом резко повернулась к дяде. — Почему я не могу увидеть, как будет расти мой сын?! Почему не я должна его воспитывать?! Почему?!!

Дядя только развел руками.

— Простите, — зачем-то извинился он.

Палата вдруг померкла, и мы оказались на той самой дорожке водной аллеи.

— У моего сына и правда все будет хорошо? — спросила Зоя.

— Это зависит только от него. Но теперь он многое понял и многому научился. И теперь у него есть отец.

Зоя помолчала. Потом повернулась ко мне.

— Да, черт, ты все-таки выиграл. Я признаю, что все мои страдания стоили того. Я готова была идти в ад, только чтобы помочь своему сыну.

Я покачал головой и отступил.

— Я тут ни при чем. Ваш сын сам справился. Я создавал ему препятствия, но преодолевал он их сам. Или с помощью друзей. Испытания закалили его. Но кого-то они сломили бы. У вашего сына был соблазн стать самым влиятельным и богатым человеком мира, как я предлагал. И сделал бы. Он сумел преодолеть его ради своих друзей. Что ж, за это он получит не власть и деньги, а просто счастье. Он будет счастливым человеком.

— А это будет дороже всякой власти и денег, — вмешался отец Федор. — Думаю, он сделал правильный выбор.

— Вы его сами об этом спросите, — отозвалась Альена. — Лет через шестьдесят-семьдесят.

— Думаю, что он подтвердит мои слова, — усмехнулся отец Федор.

За разговором мы сами не заметили, как вышли из водной аллеи и вдруг оказались около Небесных Врат. Дядя остановился перед двумя столбами. Отец Федор и Зоя замерли. Мы с Альеной встали чуть позади них.

— Вам пора. — Дядя отступил в сторону.

Я выпрямился, стараясь казаться выше ростом. Покосился на Альену. Та украдкой вытирала слезы. Да-а. Пусть она и самая лучшая в мире девчонка, но все же она девчонка. Ну теперь-то что плакать? Ведь все хорошо закончилось. Она вдруг сорвалась с места и повисла на шее у Зои.

— Я буду всегда вас помнить, — зашептала она сквозь слезы.

Зоя погладила девочку по голове.

— Я тоже буду помнить о тебе. Я бы хотела, чтобы у меня была такая дочь.

— Ну конечно, — буркнул я себе под нос, чтобы никто не расслышал. — Дочь-ангела все хотели бы иметь. А вот сына-черта — шиш. Эх, и никому я не нужен.

Непонятно почему, но мне стало грустно. Я даже отошел в сторонку. Казалось бы, что грустить? Все как обычно. Самая грязная работа на чертях, но никто еще не сказал нам спасибо. И не скажет. Но нам не привыкать. За прошедшие тысячелетия мы уже привыкли к этому. А значит, опять за работу.

Тут ко мне подошла Зоя и остановилась. И вдруг поцеловала в щеку.

— Тебе тоже спасибо, черт.

Зоя развернулась и, не оборачиваясь, вошла в светящийся столб. Короткий миг ее фигура была видна в нем, а потом она исчезла. Я же остался стоять около Врат, держась рукой за щеку. Отец Федор посмотрел на меня. Усмехнулся и махнул рукой.

— Прощай, Эзергиль. И постарайся объяснить своей подруге, что она не виновата в моей смерти. Спасибо вам.

Мы остались втроем.

Дядя задумчиво оглядел меня и Альену.

— Что ж, думаю, вы оба многое извлекли из своей практики. И вы, возможно, сами того не желая, повлияли друг на друга.

— Точно-точно, — кивнул я. — Вот взять хотя бы Альену. Под моим чутким влиянием она стала серьезней подходить к учебе и даже осознала прелесть шуток. Я же под ее влиянием стал более терпелив и кроток. И теперь я со всем терпением и кротостью бью врагов чем-нибудь тяжелым сразу.

Я услышал, как у меня за спиной зашипела Альена. Не оборачиваясь, я пригнулся, пропуская над головой подзатыльник. Быстро шагнул вперед, выходя из зоны атаки, и кротко сложил руки на груди, возведя глаза к небу.

— Прости ее, отец наш, как я прощаю ее. Ибо не ведает, что творит. — Тут я посмотрел на дядю. — Видишь, какой я кроткий стал? А все ее влияние.

Альена разъяренной кошкой нырнула ко мне. Я опять увернулся. Дядя хохотал. Альена скакала за мной, норовя отвесить хороший подзатыльник. Я, понятно, этого не желал и успешно уворачивался. В конце концов дядя не выдержал и поймал нас обоих за руки.

— Ну хватит, — устало велел он. — Устроили тут балаган. Альена, своего племянника я знаю, но ты-то… Девочка и ангел, а ведешь себя…

— Я же говорю, — опять вмешался я. — Каждый из нас научился у другого чему-то.

— Эзергиль, я ведь серьезно с вами говорю. От ваших ответов зависит довольно много. Альена, вот ты, например, что ты извлекла из практики?

Альена задумалась.